после «дела» Монживро в лилльском гарнизоне разразилась новая свара, на этот раз произошло столкновение нашего мушкетера с исполнявшим обязанности коменданта крепости, в отсутствие Вобана, г-ном де Лаверкантьером. Вот факты. За день до конца августа д’Артаньян после инспекционной поездки на три лье от города вернулся домой только к 6 часам – времени ужина. По причине этого опоздания г-н де Лаверкантьер не прислал никого к губернатору за приказами. На следующий день он поступил так же. Д’Артаньян из-за своего авторитарного характера, а также из боязни, что подчиненные не будут уважать его, взбесился в ответ на подобное нарушение дисциплины. Более того, он обнаружил, что ворота города заперли без его приказа. Было из-за чего разбушеваться! Как, ворота закрывают, а его, губернатора, не предупреждают об этом, как будто он простое частное лицо! В каком свете они все его выставляют! Он сразу же послал одного из своих офицеров с приказом вновь открыть ворота, а затем послал к г-ну де Лаверкантьеру узнать, не пришел ли от двора некий новый приказ. Посланный привез губернатору отрицательный ответ, и тот, не соизволив даже самолично сдвинуться с места, вновь послал его к де Лаверкантьеру, чтобы выяснить, по какой причине в таком случае тот приказал закрыть ворота без его согласия и уже два дня никого не присылает за приказами. Лаверкантьер высокомерно заявил протест:
– Это не моя вина! Все это касается майора крепости.
Пусть господин губернатор разбирается с ним.
Разумеется, такой ответ не удовлетворил д’Артаньяна. Для него было невыносимо видеть, как старший офицер уклоняется от ответственности, обвиняя своего подчиненного. В нем заклокотала ярость. Он прикусил ус и затем, задумавшись на несколько секунд, сухо потребовал плащ, шляпу и трость.
– Приготовьте мою карету, – добавил он. – Я сейчас же еду.
Едва карета губернатора была подана, тот сел в нее вместе с лейтенантом короля г-ном д’Эгремоном и майором города г-ном де Бёссом, которых срочно вызвал для этого. Экипаж величественно проехал через большой город, миновав по дороге церковь С в. Маврикия, ратушу, собор С в. Петра, и наконец прибыл к главному въезду в крепость.
– Вызовите ко мне господина де Лабержантьера (так на гасконский лад он произносил имя Лаверкантьера), – велел д’Артаньян майору. – Скажите ему, что я желаю немедленно с ним поговорить. Скажите также, что, если он откажется прийти, я пошлю жалобу господину де Лувуа и прикажу находящимся в городе войскам быть наготове.
Судя по тону, объяснение обещало быть яростным.
Майор вышел из кареты и направился к первому посту охраны. Солдаты тотчас взяли на караул. Подвесной мост опустился, и он вошел в крепость. Через некоторое время д’Артаньян, вместе с лейтенантом короля оставшийся ждать у двери своей кареты, увидел, что его посланный возвращается в сопровождении майора крепости г-на де Клаво и помощника майора г-на де Сен-Винсента. Это было уже слишком! У г-на де Лаверкантьера хватило наглости не подчиниться его приказу и не явиться! Д’Артаньян выскочил из кареты, остановился перед двумя посланцами из крепости и сухо бросил им:
– Я желал говорить не с вами!
Затем нервным шагом он подошел к офицеру охраны ворот Полю Лепрестру, кузену Вобана:
– Капитан! Пойдите к господину де Лабержантьеру и скажите ему, чтобы он немедленно явился. Если он этого не сделает, я исполню то, что обещал ему через моего майора. И пусть не сомневается, что я это делаю без колебаний!
Угроза была слишком опасной, чтобы де Лаверкантьер мог ее проигнорировать. Ему пришлось выйти.
– Господин губернатор, – начал он, – я не понимаю, почему вы ищете со мной ссоры. Не моя вина, если к вам не явились за приказами. Вы прекрасно знаете, что по этому вопросу сюда следовало прийти майору или помощнику майора. Уверяю вас, что не имею к этому делу никакого отношения…
– Однако, сударь, разве не вы отдаете приказы офицерам в этой крепости? – резким тоном спросил д’Артаньян.
– Конечно…
– В таком случае именно вы как человек, старший майора по иерархии, несете ответственность за неисполнение службы. Я удивлен, что такой старый офицер, как вы, допускает подобную небрежность. По правде говоря, вы очень странно себя ведете.
– Но, господин губернатор, – запротестовал несчастный, – я не виноват во всем этом…
– Прекрасно, сударь, – сказал д’Артаньян, которого этот ответ окончательно вывел из себя, – раз вы настаиваете на своем мнении, пусть нас рассудит господин маркиз де Лувуа. Я немедленно пошлю к нему одного из моих слуг, чтобы он сообщил ему о вашем упорном неповиновении.
Можете идти.
После этого пышущий гневом д’Артаньян вернулся в город и сел составлять письмо. Он как раз перебирал в уме наиболее зажигательные слова, когда к нему явился вестовой от г-на де Лаверкантьера с просьбой отказаться от задуманного.
– Господин де Лаверкантьер сожалеет о своих словах. Он просил вас не сообщать об этом деле господину де Лувуа, поскольку это может сильно ему повредить. Он готов подчиняться вам и в будущем полностью удовлетворять все ваши требования.
Добрая душа д’Артанъян успокоился. Раз все согласились признать превосходство осуществляемой им власти, то он не будет изображать из себя кляузника и ломать карьеру сотоварища по военной службе. И вестовой сразу же вернулся к коменданту крепости с успокоительным ответом, что г-н губернатор «готов забыть все это».
Спустя несколько дней был пойман дезертир из гарнизона. Капитан, как положено по уставу, послал заявление об этом д’Артаньяну, который подписал его и приказал созвать на следующий день военный совет. Совет собрался, вынес солдату приговор, и того без проволочек повесили, не сообщив об этом губернатору и не внеся в приговор слов «чьей властью созван военный совет», и, наконец, г-н де Лаверкантьер не попросил у д’Артаньяна разрешения «применить оружие». Д’Артаньян, превыше всего любивший все эти предоставляемые должностью мелкие возможности удовлетворить свое тщеславие, опять взбесился. Он уже присутствовал на военных советах в Голландии и в Виварэ и ни разу не видел, чтобы поступали подобным образом. Чуть позже де Лаверкантьер еще более усугубил положение тем, что не предупредил губернатора о своем приказе вывести солдат из тюрьмы. Это уже чересчур! Д’Артаньян хватается за перо и составляет на имя министра длинную реляцию, во всех подробностях сообщающую о его столкновениях с дерзким комендантом. Он заканчивает свое послание следующими словами, написанными в весьма курьезной орфографии – примерно в такой: «Я верю и надеюс Монсеньор что Вы не одобрите повидения г-на де Ла Бержантьера, и дело состоит в том Монсеньор что я прошу справидливости и как будучи как всегда Вашим слугой то вы не пожилаете чтоп я